We are accidents waiting to happen

Эти два берлинских концерта потрепали поклонникам Radiohead немало нервов. Выступления, которые изначально должны были состояться 6 и 7 июля, были перенесены после того, как 16 июня перед концертом в Торонто обрушилась сцена, в результате чего погиб техник Скотт Джонсон, отвечавший за настройку ударных, и разбилось все световое оборудование группы. Множество людей, купивших билеты еще в ноябре прошлого года, забронировавших гостиницы и авиаперелеты, получивших визы и спланировавших отпуска, это повергло в шок, хотя, разумеется, это просто ничто в сравнении с гибелью человека. Через неделю после трагедии стало известно, что берлинские концерты перенесли на сентябрь. И вот, с задержкой почти на 3 месяца, этот долгожданный день (я присутствовал только на первом концерте из двух), наконец, настал.

Парк Wuhlheide, на котором располагается арена Kindl-Bühne, находится в восточной части Берлина в районе Грюнау, где царит очень ГДР-овская атмосфера. Я прибыл в Берлин днем раньше, чтобы осмотреться и провести рекогносцировку местности. Когда я в пятницу вечером смотрел пластинки в магазине “Saturn” на Александерплац, в качестве фона в зале поставили “Hail To The Thief” – очевидно, в преддверии выступления Radiohead. В субботу, когда должен был состояться концерт, я пришел к боковому входу на территорию арены в 2 часа дня, и там уже был небольшой кемпинг человек из 30-40. Они пришли в парк в 9 утра и раздавали вновь прибывшим номерки, пытаясь создать цивилизованную очередь. Я оказался в ней 70-м. Немцев в этой компании обнаружено не было, зато были голландцы (которые и затеяли историю с номерами), итальянцы, испанцы, поляки. Поскольку Wuhlheide – это, оперируя нашими реалиями, парк культуры и отдыха, причем достаточно обширный, там гуляли и простые берлинские семьи с детьми, с удивлением взиравшие на лагерь поклонников Radiohead. Один дяденька, проходивший мимо нас с сынишкой, даже спросил: «Это что у вас, сидячая забастовка?» «Radiohead», - бросил кто-то из толпы. «Ах вот оно что!» - задумчиво отозвался бюргер. Я познакомился с парочкой с Тайваня - ребятами, которые называли себя Майк и Кейт (пытаться произнести их реальные имена я не рискну), и мы стали действовать сообща. Майк рассказал, что в этом году Radiohead впервые в истории приезжали на Тайвань, а они, по иронии судьбы, были здесь, в Европе. Поскольку запуск на территорию был назначен на 5 часов, а начало концерта на 7, мы решили найти второй вход, который считался главным. Как нам объяснили, боковой вход был, собственно, сбоку, зато ближе к сцене, центральный же – дальше от сцены, зато центральнее. Мне больше импонировал центр, потому что (я думаю, многие со мной согласятся) чаще всего звук у сцены плоховат. А мне хотелось не только видеть группу, но и более-менее нормально ее слышать. Большинству же поклонников хотелось в первую очередь как можно лучше видеть Тома Йорка.

Компания у главного входа была больше, хоть и без номерков. В первом ряду стояли русские девушки, с которыми я пошел познакомиться, устав от разномастных иноземцев. К слову сказать, парни из России на этом концерте мне практически не встретились, зато девушки тусовались целыми группами. При этом было понятно, что концерт Radiohead для них – не праздное мероприятие, а событие серьезное и ответственное, что настроены они решительно и, в случае чего, готовы были отстаивать свои места в очереди до конца. Что ж, пожалуй, их можно понять. В целом те российские фанаты, которых я повстречал на разных этапах ожидания в очередях, показались мне какими-то напряженными и настроенными скорее на некую борьбу, чем на веселье и радость. Может быть, это было связано с долгой и утомительной дорогой (уже на концерте я повстречал ребят из Иваново, добиравшихся до Берлина два дня) или с суровым опытом посещения концертов подобного масштаба в России… не знаю. Стоять три часа на одном месте было скучно, я сходил перекусить, а когда вернулся, толпа у центрального входа была уже готова к марш-броску. Мое настроение как-то не вписывалось в эту воинственную атмосферу, и я отправился к боковым воротам, где занимал очередь с самого начала и где люди выглядели расслабленнее и по-прежнему сидели на земле, набираясь сил перед концертом. Мои тайваньские друзья были там же, а рядом сидели две девушки из России (тоже серьезные), и у нас сложилось что-то вроде мини-кружка сообщников. Майк и Кейт предложили мне встать коленками на их плед (так мы могли втроем находиться в положении хотя бы отдаленно напоминавшем сидячее), при этом девчонки подумали, что мы собираемся помолиться, чтобы не было дождя. Кстати, все это время Radiohead репетировали на сцене, и их было достаточно хорошо слышно. Так, например, я слышал “Pyramid Song”, а девчонки рассказывали, что играли они и “Separator”, и “These Are My Twisted Words”. Это было странно, если вдуматься, - понимать, что группа, увидеть которую приехали сотни людей со всей Европы, играет сейчас буквально в 200 метрах от тебя, а ты слышишь ее, но не видишь.

Наконец долгожданный процесс пошел – все судорожно повскакивали с мест, собрались и сконцентрировались. О разнице между российской и зарубежной охраной говорили уже бессчетное множество раз, и я не хочу повторяться, скажу лишь, что ребята, проверявшие билеты и ощупывавшие нас на входе постоянно смеялись, были очень вежливы и стремились не причинить нам лишних неудобств. В моих карманах явственно ощущался фотоаппарат и много чего еще, но охранник даже не стал просить меня извлечь это наружу. Мы с девчонками рванули в сторону арены и, оказавшись на самом верху трибун, я увидел, что внизу-то еще никого нет, только какие-то одиночки так же, как мы, мчатся от центрального входа к сцене. Девчонки, в итоге, предпочли остаться у левой колонки, но в первом ряду, я же пошел в центр. Так я расстался со всеми, с кем успел познакомиться в тот день, и больше уже их не видел – остался наедине с музыкой, если можно так сказать.

В следующие два часа ничего не происходило. Погода всю вторую половину дня была очень неустойчивой, тучи ходили ходуном, и вот начал накрапывать дождик. Пока мы ждем начала выступления, скажу, забегая вперед, еще об одном аспекте: учитывая погоду и время года, становилось понятно, что проведение такого концерта вечером на открытой площадке – все же вынужденная мера. Когда шоу уже началось, в толпе, конечно, было жарко, но по верху постоянно дул холодный ветер, и это вызывало ощутимый дискомфорт. А как рассказывали те, кто находился на трибунах, они там вообще чуть не окоченели. Так что температурный режим на улице не давал забыть, что это все же перенесенный концерт – вряд ли кому-то изначально пришло бы в голову проводить его под открытым небом в конце сентября, ведь даже летние фестивали на тот момент вот уже месяц как закончились.

Дождь заставил нас понервничать, но, к счастью, быстро закончился. Через некоторое время над левыми трибунами в просвете между облаками появились две радуги, которые вызвали всеобщее ликование и, конечно же, были восприняты как добрый знак. На сцене тем временем уже настраивали аппаратуру Caribou – Дэниел Снейт и компания выступали на разогреве у Radiohead. Также на сцене все это время околачивался Колин Гринвуд, которого, похоже, никто не узнал.

Наконец-то концерт начался. Caribou, если кто не знает, это канадец Дэниел Снейт, к которому на концертах присоединяются еще три музыканта (барабанщик, басист и гитарист). Они одеваются в белое, собираются в центре сцены кружком, и играют что-то вроде ритмичной индитроники. Мне добрая половина песен Caribou напомнила раннего Моби, только с живыми инструментами и, соответственно, более глубоким звучанием. Песни были длинные, носили танцевальный характер, сам Дэниел то составлял компанию своему барабанщику за второй ударной установкой, то управлял синтезаторной частью.

Больше всего мне понравилась песня, которую исполнял басист (к сожалению, я не ориентируюсь в названиях треков Caribou) – на контрасте с основной частью материала, это было что-то гораздо более плавное и мелодичное и звучало словно со дна искрящегося голубого моря. Большую роль здесь сыграло освещение – свет на выступлении Caribou был в основном очень насыщенного синего оттенка, что выглядело очень красиво, почти сказочно. Я могу ошибаться, но мне кажется, что именно на этой песне из прожекторов появились лучи, образовывавшие контуры шести- или семиугольных продолговатых цилиндров, которые словно мягко покатились по головам зрителей. Может быть, такой эффект был только в первых рядах, но это лишь усиливало ощущение, что ты находишься в толще океана. Публика принимала Caribou очень хорошо, люди знали слова песен наизусть и активно танцевали, сбрасывая напряжение, накопившееся за время долгого ожидания. Но когда разогрев закончился, напряжение стало снова расти.

Пока настраивались Radiohead, люди и кричали, и хлопали – в общем, уже не могли скрывать своего нетерпения. А настраивалась группа долго – одних гитар у них было несколько ящиков. Прикольный гитарный техник – довольно немолодой волосатый мужик с большим туннелем в ухе и немаленькой татуировкой на заднице (которую не могли скрыть его штаны), - поглядел на часы, проходя мимо, и помотал головой в нашу сторону: “Noooo!”

Наконец момент истины настал. На сцене стало абсолютно темно, и когда на ней появились едва различимые силуэты, все просто потонуло в криках толпы. И тут… “Lotus Flower” была подобна внезапному воздушному удару. Это видео с Youtube, конечно, плохого качества и снято издалека, но все же оно отлично передает то, о чем я говорю.

Резко вспыхнувший свет и волна звука захлестнули все органы чувств и дезориентировали в пространстве. Я просто не знал, смотреть мне на кого-то из музыкантов (и на кого из шести в первую очередь?) или же на знаменитые экраны, свисающие с потолка, или пытаться следить за музыкой… Неожиданным было и то, что начали Radiohead именно с “Lotus Flower” – по сетлистам предыдущих концертов я помнил, что они обычно играли ее в середине программы. Удивило меня и то, что с Radiohead играл второй барабанщик, сидевший прямо напротив Фила Селуэя и такой же абсолютно лысый. Мне не видно было его лица, поэтому, учитывая происходящее, я уже стал думать, не дошли ли технологии Radiohead до того, что они клонировали собственного барабанщика или сделали живую голограмму. Все оказалось, конечно, прозаичнее, хотя и тут не обошлось без приятного сюрприза – нам довелось увидеть в деле не кого-нибудь, а Клайва Димера, обычно выступающего с Portishead. Подтвердились слова одного моего знакомого, который говорил, что «все Хеды дружат друг с другом». Сюрпризы на этом не закончились – следующей песней была “Airbag”. Я хоть и читал сетлисты предыдущих концертов, но не занимался их изучением слишком подробно – когда едешь на концерт Radiohead, изначально знаешь, что он будет незабываемым независимо от содержания программы. Но “Airbag” я услышать не ожидал и обнаружил, что даже подзабыл слова.

Следующий номер стал для меня квинтэссенцией этого выступления. Radiohead сыграли “Bloom”, первую песню противоречивого последнего альбома “The King Of Limbs”. Сыграли не так, как на альбоме, так, что органы слухового и зрительного восприятия пришли в полное смятение. Было непонятно, кто из музыкантов за какие звуки отвечает, непонятно, в какую сторону смотреть и, главное, как, как можно физически услышать все это полностью за один присест. Слова просто бессильны описать то, что звучало со сцены эти 6 минут, это был какой-то future jazz, совершенно новая форма музыки. Множество звуковых слоев, не поддающихся полному восприятию, сложный ритм двух играющих одновременно барабанных установок, космический бас – это было великолепно и поразительно, и ни на что не похоже. Я был, наверное, просто в трансе во время этой песни.

Следом Radiohead сыграли “The Daily Mail”, еще одну новую вещь, которую Том Йорк снабдил комментарием: “We have a paper called “Daily Mail”. It likes to judge other people’s lives”. Первую, тихую часть песни Том исполнял за пианино практически спиной к публике, свет почти погас, и когда моя соседка по толпе решила сделать фотографию и сверкнула вспышка, Том медленно повернулся вполоборота – надо было видеть в этот момент его лицо с полузакрытым глазом! Мне кажется, все, кто был свидетелем этого, сразу запрятали свои фотоаппараты от греха подальше. Ну а дальше была “Myxomatosis”, “The Gloaming” и знакомые шаманские танцы Тома. Прозвучала ожидаемая “Separator”, а за ней совсем неожиданная “These Are My Twisted Words”. Я думал, что после этого они уже не станут играть “Weird Fishes/Arpeggi”, но они исполнили и ее. Подобные треки, группируясь всего лишь парами, образовывали целые музыкальные блоки, стиравшие всякое ощущение времени. Казалось, что у этих песен, лишенных стандартной структуры и не привязанных в своем развитии к таким элементам как куплет и припев, нет начала и конца. Слушая “These Are My Twisted Words” и “Arpeggi”, в которых три гитары одновременно играют три разные партии арпеджио (не забывайте о двух одновременно звучащих барабанных установках и басе), мне казалось, что моя фантазия бессильна придумать образы, способные адекватно описать это. Когда-то мне сказали, что Трики – это поток. Так вот в настоящий поток я окунулся 29 сентября в Берлине. Этот поток переливался неземными оттенками и тонами, и ни один даже самый яркий сон не может с этим сравниться. Когда же после всего этого Radiohead заиграли “Reckoner”, мне просто хотелось, чтобы эта песня не заканчивалась никогда.

Radiohead чередовали подвижные песни с медленными, чередование это воспринималось нормально, хотя после спокойных треков приходилось все же прилагать небольшие усилия, чтобы расшевелиться – нелегко было сбросить с себя созерцательное оцепенение после “Videotape” и “Nude”. Песню “There There” публика сразу же узнала по расстановке инструментов на сцене - теперь там было уже 4 перкуссиониста: добавились два больших тома, один для Эда с колотушками, второй для Джонни, молотившего по нему, держа по две обычные палочки в каждой руке. Девчонка-итальянка, стоявшая чуть впереди меня, обернувшись, стала с радостью объяснять своим соплеменникам, что за песню мы сейчас услышим – я понял это, потому что в ее совершенно неразборчивой речи не раз промелькнули слова «Зэ Зэ! Зэ Зэ!» Дальше были “National Anthem”, во время которой Джонни Гринвуд манипулировал радиоприемником, и “Feral”. “Paranoid Android” на фоне этих сложных электроакустических композиций даже особенно не запомнилась. Да и публика, надо сказать, хоть и реагировала крайне позитивно на все, происходившее на сцене, и знала песни наизусть, была не очень подвижной: никто не прыгал, не махал руками.

Исполнив 16 песен, Radiohead ушли, но было более чем понятно, что сейчас будет бис. Этого никто и не пытался скрывать: стоило группе покинуть сцену, как техники тут же выбегали, чтобы подготовить инструменты для следующего трека. Инструментов, кстати, было столько, что Джонни на протяжении нескольких песен вообще пропал из виду – играл на каком-то синтезаторе, стоявшем за горой усилителей в углу. Колин тоже весь концерт провел в глубине сцены рядом с барабанщиками. Гитары музыканты меняли чуть ли не по 2 раза за одну песню.

Что касается прославленных экранов, то их было около 12, они свисали с потолка в два ряда, сверху располагался еще ряд маленьких экранов плюс огромный световой дисплей на заднике сцены. На экранах были лица музыкантов, руки, ноги, фрагменты инструментов – в общем, по-видимому, съемка с множества маленьких камер, как на выступлениях “In Rainbows”-тура, но не статичная, а движущаяся: изображения на каждом экране могли двигаться сверху вниз, справа налево, накладываться друг на друга и так далее. К сожалению, экраны не перемещались в пространстве, как на концертах группы в других городах, а все выступление провисели неподвижно.

Первый бис начался с “Pyramid Song”, которую мы слышали еще за несколько часов до начала концерта. Совершенно загипнотизировав публику «Песней пирамид» и “Supercollider”, Йорк сказал: «Now this is REALLY old. It’s so old I always forget the words to it”. И кокетливо добавил: “It’s old like… like me”. После чего грянула “Planet Telex” – песня, с которой начинался альбом “The Bends”, а значит, и первая песня, с которой я по-настоящему начал слушать Radiohead. И они сыграли ее, как играли тогда, в середине 90-х – на трех гитарах, что в те времена удивляло критиков, с той же мощью. Бис закончился исполнением “Staircase” и “Bodysnatchers”, и, опять же, всем было ясно, что это все еще не конец.

Спустя пару минут на сцену вышли Том Йорк и Джонни Гринвуд, вдвоем (как они исполняли в прошлом туре “Faust Arp”). Том заиграл “Give Up The Ghost”. Из своего вокала и минималистичного аккомпанемента двух гитар он делал петли, создавая себе бэк-вокал из нескольких собственных голосов. В какой-то момент он просто отошел от микрофона, а голоса продолжали петь призрачным хором. Во всей своей простоте и безыскусности эта песня прозвучала удивительно красиво.

После чего на сцену вышли все музыканты, к центру выкатили синтезатор с тибетским флагом… и Том запел песню, в которой мы услышали “Unravel” Бьорк! Лично я не понимал, всерьез все это или нет, исполнит ли ее Том полностью или сейчас уже начнется то, чем, по логике вещей, должен был закончиться концерт. Йорку явно нравилось радостное удивление аудитории. Он кивнул Эду, стоявшему наготове у своих примочек, и прозвучало такое знакомое вступление: “Everything In Its Right Place”. Сыграв и спев основную часть песни, Йорк встал, поднял руки с очень довольным видом и, так сказать, пригласил зрителей всем своим видом разделить с ним этот прощальный танец под обрывки собственного голоса, ускоренные, замедленные, прокрученные задом наперед, несущиеся, подобно атомам, в броуновском потоке звуков под смесь электронного и живого ритма.

Концерт закончился под бурные овации; последним со сцены ушел возбужденный Эд, широко улыбаясь и кланяясь. Предоставленные сами себе, звуковые фрагменты щелкали и булькали, подчиняясь алгоритмам, известным лишь участникам Radiohead (правда, на этот раз кусочков голоса в этой мозаике было заметно меньше, чем обычно – преобладали какие-то блипы и блупы, словно Эд пользовался каким-то примитивным детским мини-синтезатором). Публика не успокаивалась, техники, казалось, не вполне знали, что делать. На сцену выбежал Джонни – как я подумал, для того чтобы выключить все это хаотичное электронное полотно, - но он все сидел и ковырялся в своих примочках, и вдруг зазвучала “Idioteque”! Музыканты вернулись на свои места, теперь уже все участники группы орудовали за синтезаторами, кроме, разумеется, Тома, который выдавал шаманские пляски в лучших своих традициях. Как потом стало ясно из сетлиста, “Idioteque” изначально должна была завершать концерт после “Everything In Its Right Place”, но в тот момент все это выглядело настолько спонтанным, настолько незапланированным, что не я один был уверен, что это был третий бис. После него группа окончательно покинула сцену. Какое-то время фанаты толпились у сцены, выпрашивая у техников сетлисты. Мне заветная бумажка не досталась, и я оглушенный побрел выбираться из погрузившегося в темноту парка.

Этот берлинский концерт превзошел все мои ожидания. Я в очередной раз убедился в том, что мне было и так известно, - что на концерты Radiohead нужно ехать независимо от того, сколько раз ты их уже видел. Потому что каждый раз – неповторим. Девчонки уговаривали меня пойти в кассу и купить билет на следующий вечер, говорили, что билеты наверняка есть, и, если бы обстоятельства позволяли, я бы сделал это, ни секунды не сомневаясь. Radiohead в очередной раз доказали, что их не зря вот уже 15 лет называют лучшей рок-группой на земле, только вот теперь это уже не рок.

А что – термина для обозначения того, что они теперь исполняют, еще не изобрели. Если вдуматься, это парадокс – группа, на концерт которой 17 тысяч билетов раскупаются в течение пары дней за 7 месяцев до выступления, играет музыку, на которую даже в наши дни невозможно навесить ярлык. Несмотря на то, что нынешняя программа то тут, то там напоминала мне и по составу, и по исполнению концерт, который я слышал в Бельгии во время тура “In Rainbows” в 2008 году, было ясно, что то, что играют Radiohead сейчас – это другой уровень. Никто не сравнится с ними в том, какое комплексное и при этом поразительно сбалансированное при всей своей сложности звучание они создают. Накладывающиеся друг на друга мелодические партии, многоуровневый ритм, слои электронных аранжировок, манипуляции десятками звуков, извлекаемых, записываемых, обрабатываемых и изменяемых до неузнаваемости в реальном времени – Radiohead учитывают все возможные аспекты, создавая просто ошеломляющее шоу.

Во время этого концерта я впервые отчетливо заметил, что Radiohead постарели. У Тома и Эда начала седеть борода, у Фила проглядывает второй подбородок, Колин тоже уже не совсем тот, что прежде. Один Джонни, самый младший из группы, пока еще и выглядит моложе всех. Но, глядя на то, как ведут себя эти люди на сцене, понимаешь, что они свой возраст совершенно не ощущают.

Для меня после этого выступления в Берлине стало ясно, что Radiohead сейчас – на пике формы. Том, кажется, уверен в себе более чем когда-либо, он расслаблен, и даже его танцы уже не так конвульсивны, его движения стали более плавными и, даже можно сказать, изящными. Джонни все такой же порывистый, как 20 лет назад – когда он играл “Airbag”, казалось, что он хочет выдрать струны своей гитары с корнем. Стройный и высокий Эд О’Брайен танцует, грациозно качая бедрами, будто крутит хулахуп, ни на кого не обращая внимания, и радостно прыгает во время “Feral”, как мальчишка, целясь в друзей из своей гитары. Фил Сэлуэй не изменяет себе – он, как всегда, невозмутимый, прямой как палка, в рубашке и при галстуке. Колина почти не видно, но его партии стали как-то по-новому глубокими и объемными. Это уже середина тура, Radiohead дают далеко не первый концерт в поддержку альбома “The King Of Limbs”, но в ту субботу ощущение было такое, будто это шоу в Берлине у музыкантов первое после длительного перерыва – настолько свежими, довольными собой и публикой, полными энергии они выглядели.

Ну, и самое главное: начиная уже с первой части концерта меня не оставляла мысль, что эти шестеро человек на сцене счастливы в эти мгновения больше, чем все 17 тысяч зрителей в парке Вульхайде вместе взятые. Я глядел на их лица – лица Колина и Фила, появлявшиеся ненадолго на экранах, тогда как сами они были практически скрыты от глаз, - на закрытые глаза Тома Йорка, и понимал, что эти люди проживают каждую секунду своих песен настолько полно, насколько это только возможно. Они были так поглощены своей музыкой, что казалось, им вовсе и не нужны зрители. И это, наверное, самое восхитительное в этой группе – то, что их музыка имеет для них самих едва ли не большее значение, чем для всех, кто пришел их послушать в тот вечер. Ну и, конечно, глядя на них, трудно было избавиться от чувства сродни легкой зависти – что нам никогда полностью их не понять и не постичь глубины их творчества.

Когда я уже вернулся домой, меня ждало единственное, но очень сильное расстройство, связанное с этими берлинскими концертами: на следующий день после субботнего выступления Radiohead на той же площадке исполнили “Like Spinning Plates”, одну из моих самых любимых песен, которую я уже и не мечтал услышать, учитывая, что они играют ее крайне редко, 3-4 раза за целый тур. И надо же – такое ужасное невезение! Не в первый раз за те дни мне вспомнились слова из “There There”, которые, как мне кажется, идеально подходят ко всему, что было так или иначе связано с этими двумя выступлениями в Берлине: «Мы происшествия, ждущие своего часа».

SETLIST:
LOTUS FLOWER
AIRBAG
BLOOM
THE DAILY MAIL
MYXOMATOSIS
THE GLOAMING
SEPARATOR
THESE ARE MY TWISTED WORDS
VIDEOTAPE
NUDE
WEIRD FISHES/ARPEGGI
RECKONER
THERE THERE
THE NATIONAL ANTHEM
FERAL
PARANOID ANDROID
ENCORE 1:
PYRAMID SONG
SUPERCOLLIDER
PLANET TELEX
STAIRCASE
BODYSNATCHERS
ENCORE 2:
GIVE UP THE GHOST
UNRAVEL/EVERYTHING IN ITS RIGHT PLACE
ENCORE 3:
IDIOTEQUE

Октябрь 2012

Paul Saunders